Теория катастрофы - Страница 45

— Да. Гравитационное поле Солнца, погружённое в реликтовое излучение, действует на тела не так, как обычное поле без излучения. Гравитационные волны со всех сторон налетают на спутник, трясут и толкают его в сторону звезды. Ведь у Солнца траектория волн и частиц искривляется, и они падают на корпус спутника преимущественно с внешней стороны. Это и даёт поправку к обычному притяжению Солнца.

— Но почему же эта поправочная сила — константа? — воскликнул Джерри.

— Сейчас я не могу сказать однозначно, но эффект «Пионера» должен зависеть от величины искривления траекторий налетающих на него волн. Эта кривизна определяется гравитационным потенциалом, который обратно пропорционален радиусу, — в отличие от гравитационной силы, равной производной от потенциала и падающей обратно квадрату радиуса. Но направление эффекта всё равно должно задаваться производной, то есть градиентом потенциала, потому что сам потенциал — скаляр и направления не имеет. Вероятно, эффект «Пионера» обусловлен удивительным фактом, что в нашей планетной системе доминирует гравитационная сила Солнца, зато галактический потенциал вокруг нас гораздо больше, чем солнечный!

— Клянусь Магеллановыми Облаками! — воскликнул Джерри, для математических извилин которого разобраться в паре градиентов было сущим пустяком. — Галактика выигрывает по потенциалу, но проигрывает по градиенту, значит, эффект «Пионера» направлен на Солнце, но если его величина зависит от почти постоянного галактического потенциала, то она и будет константой. Ты объяснила главную загадку аномалии «Пионеров»!

Юноша с искренним восхищением посмотрел на Никки.

— А почему крупные планеты не реагируют на гравитационное протоизлучение?

— Эта проблема проще коровьего мычания, затухающего в атмосфере, — отмахнулась Маугли. — И планета, и космический аппарат — это детекторы гравитационного протоизлучения, чувствительность которых зависит от размеров и состава. Небольшой аппарат — более оптимальный приёмник коротких волн, чем огромная планета, где эффект высокочастотных гравитационных волн быстро затухает. Возможно, тело меньшее, чем «Пионер», будет ещё лучшим приёмником… Надо подумать о практическом использовании аномалии «Пионера»!

— Практическом? Сквозь сладкий сон я слышал, что величина этого ускорения — около одной десятимиллионной доли сантиметра в секунду за секунду.

— Из-за давления гравизлучения межпланетная станция сносится от законной траектории на четыреста километров за год! Для такого сноса мощность гравизлучения, которое почти не взаимодействует с веществом, должна быть фантастической. На границе Солнечной системы аномалия достигает одной десятой процента от гравитации Солнца — жуткий скандал в небесной механике. Чем дальше, тем аномалия больше! Притяжение Солнца к центру Млечного Пути — наполовину эффект «Пионера». На галактических окраинах и в скоплениях галактик давление гравитационного излучения в ДЕСЯТКИ и СОТНИ раз превосходит ньютоновское притяжение. Мы нашли силу, которая держит звёзды!

Девушка взъерошенным леопардом металась по теннисному корту.

— Почему на уроках всё так скучно, а в твоём изложении — так интригующе? Я полагал, что космологическое — это нечто, происходившее давно и далеко, а ты утверждаешь, что это таинственное и древнее нечто — совсем рядом…

— Чтобы не вызывать разброд в юных мозгах, школьный учебник избегает передовой науки, где истина ещё только ищется.

— Чтобы дети не мучились сомнениями, их мозги надо засушить? — фыркнул Джерри.

— Вокруг нас, — Никки соединила ладони вместе, будто зачерпывала воду, — бездна реликтовой энергии, океан гравитационного протоизлучения! И почему его никто не искал?.. — Маугли внимательно глядела внутрь ковшика ладошек.

— Всё-таки ты очень умная девушка… А почему ты думаешь, что никто не пытался построить детектор для высокочастотного гравизлучения? — поинтересовался Джерри.

— Бородавки Юпитера! Это интересный вопрос… — задумчиво протянула умная девушка Никки. — Действительно, почему я так решила, идиотка?

Гуляя в выходные по Шрёдингеру, Никки с Джерри забрели в ресторан «Фаст-Фуд». Никки никогда здесь не была, и ей, любопытной, захотелось посмотреть.

Войдя в пустой — ресторан только что открылся — зал, они увидели, как возле кухни толстый лысый менеджер ругает подростков-официантов за то, что они составили несколько столов вместе и натащили туда журналов.

— Здесь люди едят, а не развлекаются! — кричал он на них.

— Что плохого, если они ещё и почитают? — пробовал возражать длинный рыжий подросток. — Они подольше просидят и снова что-нибудь закажут!

— Они будут торчать здесь весь день, занимая место! Вместо дурацких фантазий лучше бы прибрались в кладовках, там такой кавардак!

— Я стараюсь как могу!

— Вам не надо стараться, вам надо слушаться!

Никки села за столик и демонстративно кашлянула.

Менеджер сам поспешил к ним с приторной улыбкой из-под вспотевшей лысины.

— Добро пожаловать в наш ресторан!

Он ненужно поправил салфетки на столике и протянул тонкие книжицы.

— Пожалуйста, вот меню. Сразу что-нибудь хотите заказать?

— Принесите воды с лимоном и льдом. И я хочу, чтобы нас обслужил вон тот официант, — и Никки показала на рыжего подростка.

Менеджер не стал перечить: сделал рыжему знак и ушёл на кухню.

Никки подождала, пока официант разольёт воду по бокалам, и спросила: